Sing that body electric I’m on fire, baby I’m on fire
- Когда человек тонет. Он даже не может сделать вдох. Он вырубается. Это называется "Непроизвольная асфиксия". Не важно, как ты противишься этому. Инстинкт не впускать в себя воду, настолько силен, что ты не сможешь открыть рот до тех пор, пока голова не взорвется. Но когда наконец тебе удастся вдохнуть, тогда и станет больно, но это уже не так страшно, это принесет покой.
Ты имеешь ввиду, что ты надеешься, что Мэтт чувствовал покой в свои последние моменты?
- Мне его не жаль
- Ты можешь жалеть девятилетнего Мэтта, который утонул?
- Только потому, что кучка придурков затощили его в боссейн, когда он не умел плавать, не даёт ему право убивать их, одного за другим. Между прочим, мой отец сказал мне, что они нашли кучу фотографий Эллисон, на компьютере Мэтта. И не только её, правда... я имею ввиду, через фотошоп, он вставлял себя в эти фотографии. Типо, они держатся за руки и целуются. Знаете, будто он построил эти роддельные отношения. Поэтому да, может то утопление, когда ему было девять лет, сбило его с рельс, но чувак определённо ехал на поезде сумасшедших.
- Всё же из этого вышел один положительный момент. Не так ли?
- Да. Да, но я всё ещё чувствую, будто между нами что-то не так. Я не знаю. Это какое-то напряжение, когда мы разговариваем. Тоже самое происходит и со Скоттом.
- Ты разговаривал с ним после той ночи?
- Нет. Я имею ввиду, у него есть свои собственные проблемы, с которыми надо разобраться. Я не думаю, что он уже говорил с Эллисон. Но это наверное, уже её выбор, понимаете. Смерть её мамы поразила её довольно сильно. Но я думаю это её с отцом.
Джексон? В последнее время Джексон сам не свой. Вообще-то, смешно то, что сейчас Лидия единственная, кто кажется нормальным.
- А что насчёт тебя, Стайлз? Ты беспокоишься о завтрашнем ночном чеспионате?
Почему ты об этом спрашиваешь? Ах. Хм, нет. Я... я вообще-то никогда не играю. Но, хей, так как один из моих таварищей по команде мёртв, а другой пропал, кто знает, не так ли?
- Ты имеешь ввиду, Айзака? Один из трёх убежавших. Ты не слышал ничего не от одного из них, ведь так?
- Почему вы ничего не записываете?
- Я делаю заметки после сеанса.
- У вас настолько хорошая память?
- Как насчёт того, чтобы снова поговорить о тебе?
- ...
- Стайлз?
- Я в порядке. Да, несмотря на бессонную ночь, нервозность, постоянный, подавляющий, сокрушительный страх, будто что-то ужасное должно случиться.
- Это называется бодрствование, постоянное чувство, будто находишься под угрозой.
- Однако, это не просто чувство. Это... Это как паническая атака. Знаете, будто я даже не могу дышать.
- Будто ты тонешь?
- Да.
- Так если ты тонешь, и ты пытаешься держать свой рот закрытым до самого последнего момента, но что, если ты решишь не открывать рот? Не впускать воду?
- Ну ты знаешь это в любом случае. Это рефлекс.
- Но если ты продержишься до тех пор пока сработает рефлекс у тебя больше времени, правильно?
- Не много времени.
- Но больше времени, выбраться на поверхность?
- Наверное
- Больше времени, чтобы быть спасённым?
- Больше времени провести в агонической боли. И ты не забыл о чести, где тебе кажется, что твоя голова взорвётся?
- Если речь о выживании, разве маленькая агония того не стоит?
- А если просто станет хуже? Что если сейчас и тогда это агония... А дальше будет настоящий ад?
Тогда думай о том, что однажды сказал Уинстон Черчель: "Если ты проходишь через ад, продолжай идти!"